|
В ноябре
1967 года (боже мой, это более 40 лет назад!) небольшой компанией мы на
ноябрьские праздники, откосив как-то от демонстрации, подались на недельку в
горы. Мы –это Инна Маслова,
Виталий Пикалов, Юра Сарыбашев со своей
Татьяной, Борис
Харламов (в обиходе ХБ), я,
моя благоверная, Валя Шашера и Славик Крупковский.
Основная масса в августе вернулась из долгого, трудного, но интересного
похода
по Алтаю. Главным нашим преимуществом была молодость, оптимизм и
здоровая доля
спортивного нахальства.
Нет, спортсменами мы не были, просто любили горы.
Местом
паломничества был на сей раз избран Узун-Кол, «длинная
лощина» в переводе с местного.
В верхней части это ущелье разделяется на два почти равнозначных по
величине,
но очень разных по содержанию. Правое, уходящее на запад, именуется
«Мырды» =
болото. Давным давно в его устье произошёл
грандиозный обвал, перегородивший
ущелье. Образовалось длинное, несколько километров, озеро. Затем, на
протяжении
столетий – а природе торопиться некуда, оно заполнилось
приносимыми водой
продуктами жизнедеятельности ледников, которые, сползая, как рашпилем
пилят камнями
своё ложе, образуя широкое, троговое (корытообразное) ущелье. Работало
оно
фильтром – отстойником, пока не заполнилось
полностью. Сейчас это очень
плоская, слегка сыроватая долина, по которой весёлыми извивами змеится
смирная
в это время года речушка. Вот где-то в срединной части этого
ущелья стали мы
табором с палатками.  Благополучно полазив по окрестностям и отпраздновав день
«ВОР»
= Великой Октябрьской Революции, перебрались во второе ущелье,
Кичкинекол. Перевода
не знаю. И стали там вблизи коша, пастушьей хижины. В это
время года – а ноябрь
в горах уже глухая осень – в окрестностях не было
«ни лялечки». Бараньи стада с
пастухами давно отбыли на зимние квартиры. Погода немного нахмурилась,
но ещё
не плакала. Как вдруг в одно прекрасное утро, послышалось блеяние.
Сверху, от
Доломитовых озёр, опасливо спускался отставший от стада баран. Ну, баранчик,
эдак на пол-пуда весом. Ему зябко и неуютно одному, баранта
всегда
перемещается толпой. А тут он увидел с верхотуры какую-то шевелящуюся
живность
и, движимый стадным инстинктом,
спустился к
нам. Состоялось вече со стандартной повесткой
«что делать». Идеалист
Сарыбашев предложил поймать и отвести к хозяевам, чтобы живность не
пропала
зимой. Законопослушный Харламов предложил не трогать чужую
собственность, пусть
себе плывёт, куда знает. А прагматист Крупковский сказал: давайте
сначала
поймаем, а потом будем решать. Ну и побегали мы  за ним! К людям
то он пришёл,
но в руки не давался, бегая кругами вокруг больших камней, преодолевая
вброд
неглубокую речку (а мы по мостику), пока не выбился
из сил. Но как только Нонна коснулась его рукой, мгновенно обмяк и далее не
сопротивлялся. Вече
продолжилось, но предложение Славы зарезать и скушать было
дружно осуждено сердобольными женщинами. Но в нём уже проснулся
охотник! Мне
было сказано: Светличный, бери Шашеру, женщин и веди их на Доломиты.
Главное,
быстро не приходите…
Доломитовые
озёра были в тумане, но
когда мы часа через 4 спустились вниз, заготовка шашлыка
уже мариновалась. У запасливого Славы нашлось в рюкзаке всё необходимое
для
этого.
Дальнейшее пояснений не требует. Вкусно было! Женщины жалели барана. Но ели.
P.S. Вчера, 25/12/2008, мне позвонила Инна Маслова и сказала,
что отвести обретённого барана хозяевам предложила она, а не Юра.
Извиняюсь перед обоими. Склероз, однако!
(В горы)
|
