|
ДОЦЕНТУ САБАДАШЕВУ В.П. - 70 3 апреля 2000 г.
г. Новочеркасск А теперь начинаем
спускаться, Каждый шаг
осторожненько взвеся, Пятьдесят - это
так же, как двадцать! Ну, а семьдесят -
так же, как десять! Из туристской песни ДОРОГОЙ ВИКТОР ПЕТРОВИЧ! Общеизвестно, что
ежегодно ровно через двое суток после Дня смеха наступает День Сабадашева! Но
сегодня этот день особенный - Вы 70 раз отмечаете своё рождение! От всей души
поздравляем Вас с успешным покорением новой жизненной вершины! В эти юбилейные
дни Вас будут сердечно поздравлять не только коллеги, но и многочисленные
ученики. Среди них есть и те, которых Вы учили ещё в конце 50 годов уходящего
века. Когда студентам Жене Фандееву, Тане Кононенко, Эмме Авиловой, Лене
Михайловой, Юре Вегере, Саше Флёрову и другим их однокурсникам было только по
22, преподавателю - грозному ассистенту В.П. Сабадашеву стукнуло уже 26! Когда
мы "зелёные" только поступили в институт, Виктор Петрович уже с
отличием заканчивал его и поэтому казался нам не очень молодым, но очень
шустрым, не в меру строгим и требовательным, но очень справедливым! О его
требовательности ходили легенды: он, например, требовал от нас знания не только
где размещена ненавистная нам подмагничивающая обмотка магнитного усилителя
(МУ), но и что она делает с характеристикой этого самого усилителя, куда её
смещает и в какую сторону разворачивает. Он очень любил МУ и пытался заставить
нас тоже полюбить эти железки, утверждая, что их можно залить гудроном и
закопать глубоко в землю и что там они будет работать вечно. Из всех этих его
слов нам больше всего нравились - «закопать глубоко в землю» и «вечная память».
А ещё Виктор Петрович знал два загадочных и таинственных для нас слова -
"параметрон" и "термистор" и к тому же он был автором двух
научных сообщений! Вот за всё это мы его безмерно ценили и уважали! Когда старшему
инженеру Фандееву стало 26, Сабадашеву стукнуло аж 30! Теперь он был уже
руководителем научно-исследовательской лаборатории "Автоматика и
телемеханика". Я помню, что в 60 году кабинет руководителя НИЛ «АиТ»
напоминал штаб, где день и ночь над огромным листом миллиметровки со схемой
технологического процесса какого-то сверхсекретного предприятия склонялись
лучшие «измеренцы» и «автоматчики» нашего института -Дмитрий Николаевич Жмурин,
Евгений Иванович Теняков, Владимир Антонович Иванцов и Юрий Игоревич Геника. А
вдоль стола с этой схемой, как маршал Жуков, медленно прохаживался Виктор
Петрович и всё время твердил только ему и его коллегам понятные слова -
"завод-автомат", "завод на замке", "МАРС-200".
Каждая точка контроля, которая наносилась на схему, бурно обсуждалась и
записывалась в какой-то толстый журнал. Особенно большие дебаты шли по вопросам
каким кодом передавать информацию с контролируемого на диспетчерский пункт и
сколько проводящих жил должен иметь кабель соединительной линии. В трудную
минуту, когда мнения учёных не совпадали, все с надеждой обращали свои взоры на
«маршала», который, хорошо подумав, выдавал единственно правильное решение. Его
тоже записывали в амбарную книгу с грифом «совсекретно» Прошло 40 лет!
Интересно, изменился ли Виктор Петрович и его характер за четыре десятилетия?
Каков Сабадашев-2000? Иду на факультет «Информационных технологий и
управления», поднимаюсь на второй этаж, обращаюсь к группе студентов. - Ребята, знакома ли Вам фамилия Сабадашев? - Ещё бы! - дружно воскликнули они. - Хороший преподаватель? - Нет, не хороший, - отличный!!! - А если бы Вас попросили охарактеризовать его одним
словом? - Зверюга! - А если двумя? - Зверь, но справедливый! - А в чём же это зверство проявляется? - Чтобы это понять, надо было у него поучиться! - сказал
назидательно студент, подстриженный под «нового русского». Ну вот, например, я
сдавал ему зачёт пять раз! Да, пять раз он меня отсаживал! «Отсядь» - говорит,
- а, по нашему, - это «отвали»! Есть у него такой запрещённый приём. - Ну, совершили Вы пять «отвалов», а каков результат?
Всё-таки сдали зачёт? Допустил Сабадашев Вас к экзамену? - К какому экзамену? Это он нас так допускает только к
лабам, а потом ещё пять раз надо защищать отчёт по этим лабам! И только уж
после этого надо будет получать допуск к экзамену. Душу выматывает, а учить
заставляет! - А мне - вступила в разговор студентка, - он дал какую-то
чёрную коробку и спрашивает, что это и как оно работает. Я, конечно, с этим
чёрным ящиком к Галикяну, но Вы его не знаете. Хороший мужик, он нам читает
какие-то лекции, но о чём они - не помню. Так вот, сам Галикян, повертев в
руках эту коробку, сказал: «А чёрт его знает, что это такое!». Потом оказалось,
что эта штука была магнитным пускателем. Скажите, разве это не зверство?! Даже
ведущие доценты кафедры не могут разгадывать загадки Сабадашева! Вот здесь я стал
припоминать, что 40 лет назад Виктор Петрович ведь тоже «зверствовал»! Вся наша
студенческая группа весной 1957 года гуляла и веселилась, забыв о дипломных
проектах и их предстоящей защите: мы прощались с НПИ! Только Леночка Михайлова
«промотала» ту замечательную последнюю институтскую весну, промотала - в прямом
смысле! Она с раннего утра до позднего вечера мотала обмотки МУ, а вечером
приходил руководитель её проекта и говорил, что обмотка должна быть «рядовой»,
а не «дикой»! И на следующее утро всё снова начиналось с первого витка, и так
все три весенних месяца. Замечу, что провод в те далёкие времена не был
дефицитом. Я только забыл сказать, что руководителем дипломного проекта Елены
Дмитриевны Михайловой был известный теперь всем Виктор Петрович Сабадашев. Но
хочу добавить: Леночка вспоминает ту весну с огромным удовольствием, в отличие
от всех остальных выпускников, которые «промотали» не провод, а время и которые
сейчас ничего хорошего вспомнить не могут. Надо было
заканчивать интервью, так как уже стало ясно, - Сабадашев не изменился, время
над ним не властно! - А что разве Виктор Петрович теперь полюбил магнитные
пускатели? - спросил я у студентки, вспомнив «загадку Сабадашева» - Нет, он однолюб! Весь университет знает его постоянную
любовь к МУ-МУ! Читали Тургенева? Аббревиатура мне
показалась знакомой, но я честно признался, что Тургенева пока не читал, так
как читаю сейчас подаренную мне книгу В.И Лачина. и Н.С Савёлова.
«Электроника». - А не смогли бы Вы назвать мне самое любимое слово
Сабадашева? - Здесь секрета нет! Таким словом, несомненно, является
«черепица»! - дружно ответили студенты. - А в каких случаях он это слово употребляет, кого
поощряет им? - задал я последний вопрос. - Нет «черепица» - это не поощрение, а совсем наоборот!
Если Вы подумали, что «череп» относится к мужчине, а «черепица» - к женщине, то
ошиблись! Слово это не имеет рода и применимо, как к студентке, так и к
студенту. «Черепица» - это как бы незаполненный череп, ну, а проще - «крыша
поехала» или «полный отвал»! Вам понятно это? Я кивнул и
вспомнил, что в 50 годах другой наш преподаватель, коллега Виктор Петровича,
Леонид Зиновьевич Фейгин нерадивых студентов обзывал «химиками». Более
презрительного и оскорбительного слова в те времена не существовало. Но время
идёт, и вот в конце века появилась замечательная сабадашевская «черепица».
Предлагаю взять её в следующее тысячелетие! Что же пожелать Вам, дорогой Учитель? Пусть в расчётных ведомостях против Вашей фамилии всегда стоят только пятизначные числа! Желаем, чтобы на Вашем новом жизненном этапе не было пожаров и наводнений, нападений и ограблений, и, конечно, сахара в моче! Или короче, чтобы Вы никогда не пользовались телефонными номерами 01, 02 и 03!!! Ваши благодарные ученики * * *
|